Старинные сельские вещи, предметы крестьянского быта. Советский быт, 90-е. Предметы интерьера, антиквариат.

6 утра. Разгар июля. Туман последними клочками уползает в невидимые глазу закоулки пространства. Ровная как зеркало гладь воды, спящие пока что кузнечики-овода и прочие жужжаще-трещащие создания. Светило, сонно и ленно выволакивающее само себя за шкирку из-за пазухи горизонта. Даже петухи притихли – вся природа почивает в утренней полудрёме…

Вдруг тишину и размеренность сельского утра пронзает вырывающееся из-под воды солнышко – сильное, полное жизни тело, устремляемое в едином порыве всех стихий вверх, квинтэссенция движения и жажды жизни, выпрыгивающая из глубин огненная твердь, живой сгусток сверкающего чистого золота, выныривающий от воды к небу – в ослепительнейших брызгах, красующийся на солнце, словно смотрящий на тебя и всем своим существом, каждой сияющей чешуйкой вылетающей обретшей плоть мощи вопрошающий: «Смотри на меня, видишь, какой я?!». Редко чьё сердце остаётся безучастным…

*****

В …..-ском пруду с советских времён осталось значительное поголовье карпов, и каждый, приезжавший сюда порыбачить, мог рассчитывать на трофей. Коропчики ловились всякие – и карпята до килограмма, и экземпляры по 4-5 кг. Однако ж троица самых крупных исполинов никак не поддавалась – прыгая с утра до вечера и дразня рыболовов, Чешуйчешлёп, Махрохвост и Кило-на-больше так и не оказались ни в чьём садке. А благодаря прославившим их на всю округу прыгательным представлениям, желающих одолеть заветную троицу не убавлялось.

Чешуйчешлёп более всего походил на типичного представителя карпового племени – быстрый, прогонистый, с крупной чешуёй, с большим плавником, не боящийся показать его из воды весь, полностью; каждое утро как по расписанию выделывающий зрелищную утреннюю физзарядку. Чем больше прыгаешь в каком-то месте – тем больший шанс, что тебя придут ловить. А где рыбаки, там и дармовая еда – этим Чешуйчешлёп и любил облегчать себе жизнь. Но где еда – там и насадка с крючком, который, несмотря на всю хитрость и изворотливость, он то и дело заглатывал. А после начиналась баталия с невероятной жаждой свободы и всегдашним проигрышем ловящего – карпец до того неистовствовал, свирепствовал и не желал вылезать из родной стихии, что крупные чешуищи то и дело отлетали от него при ударах о воду. После очередного сражения на поверхности воды оставались лишь пенные следы от недавних бурунов, порванная снасть в руках да полтора десятка крупных чешуй, плавающих между кувшинками – да так, что со временем из зеркального он обратился в кожистого.

Любимым занятием Махрохвоста была отнюдь не утренняя эквилибристика во весь рост – а едва заметное высовывание морды, без предваряющих каких либо завихрений и всплесков на воде – будто бы на разведку, обычно чуть боком, с наплыва. Чтобы совершить это, требовалось немало усилий, потому как плавники росли криво, неудобно и вообще не в ту сторону – как у идущего на разгон истребителя, а Махрохвосту требовался винт вертолёта! Долгие годы тренировок позволили выработать отточенные движения: он подплывал к самой поверхности, сантиметров за 10 начиная подтормаживать, после чего «отключал» хвост, двигаясь некоторое время лишь за счет коротких взмахов брюшными плавниками, после чего стопорил и их, резко выворачивая голову вбок – то есть кверху! Голова ненадолго высовывалась, и Махрохвост успевал взглянуть одним глазом на творящееся ликование на берегу, а то и прочмокать ртом «нечто разумное», как говаривали про него местные аборигены от рыбалки.

Однако ж сей манёвр, точнее взятое за правило «без всплесков», шло в разрез со всяческими законами физики, он таки создавал волну. Соизмерить силу толчка и размер высовывавшейся вместе с головой части туловища не представлялось возможным, а как следствие – и силу нашлёпа по воде, создававшегося вышеописанными частями. Со временем Махрохвост научился гасить её хвостом. В итоге всё это выглядело следующим образом: он подплывал, высовывал голову, подавал хвостом назад, в результате чего голова, чуть высунувшись, не падала плашмя, а уходила обратно под воду по траектории всплытия – но теперь высовывался хвост!.. Поначалу он очень нервничал, это создавало так нелюбимую им волну. Но со временем смирился, и стал получать неописуемое удовольствие больше от высовывания хвоста! Махрохвост начинал сдавать хвостом раньше пересечения головой точки водораздела, от чего получался сильный всплеск с высовыванием на всеобщее обозрение хвостатой конечности. За это, собственно, он и получил данное ему прозвище.

Со временем высовывание головы отошло на второй план, оставшись для открытой воды. Махрохвост полюбил незаметно пробираться к «окнам» в траве по дну, всё в той же манере подплывать к поверхности, после чего казать хвост и сматываться!

Кило-на-больше был большим и глупым карпом. Весь вид его способствовал подтверждению этих качеств. На свет он уродился коротким, от чего рос только в ширину и высоту, с каждым годом всё более приобретая вид плавающего бревна. Морда была похожа более всего на лицо гоголевского Собакевича, где заместо природы с топором в руках вдоволь порезвились рыболовы с их снастями, а заодно взрывной нрав карпеца. Ведь внешняя похожесть на бревно на дне позволяла вести себя аналогичным образом: лечь и не шевелиться, и никто уже не мог сдвинуть этого чешуйчатника с места! Толщины в боках ему добавляли не только с личинки, выкапываемые из толстого слоя ила – почти всякое место ловли с обильной прикормкой тотчас обрастало идущими со дна пузырями, внушающими ловящим далеко не надежду – суеверный ужас, потому как карасёвые снасточки он рвал на раз-два.

С теми же, кто приезжал специально поохотиться на карпов, Кило-на-больше имел особые отношения – усиленно жировал и гурманничал за их счёт, однако ж был существом недалёкого ума, от чего через раз цеплял и бойл с крючком. Тут начиналось феерическое зрелище, с бурунами воды, звенящей леской, страшным лохнесским видом толстого неуклюжего бока сквозь волны, и наконец – залегание «бревна» на дне намёртво, с обрывом лески и раздиранием гортани, рта и губ в клочья. Однако не проходило и двух-трёх дней, как раны зарубцовывались, Кило-на-больше начинал утолять за столь долгий срок голод, зачастую попадаясь тем же, с чьего крючка слетел пару дней назад. Именно эта особенность – каждый год попадаться одним и тем же рыболовам, по нескольку раз в сезон, – дала ему имя.

*****

Под выходные нелёгкая занесла к пруду новую порцию гостей из столицы. Под грохот музыки сквозь затонированные окна Спортаги компашка лихо пролетела по ухабам к берегу. Остановились они напротив заводи, сразу за которой на дне начинался обрыв, яма, в которой и обитала наша закадычная троица. Шумно вывалившись из машины, Семшов, Сашок, Жора и Юрец стояли-потягивались после дороги, жадно вдыхая свежий сельский воздух.
– Вот! Я же говорил! Отличное место – ехать не так далеко, красиво, чисто, бесплатно, да и карпа много. Теперь вся рыба наша! – потирал руки Юрец.
– Раньше времени не прыгни! В смысле «Гоп!» не говори, а то с лещами в тот раз тоже горы обещал, а на деле… – с укоризной одёрнул его Семшов.
– Ну-у, лещ – рыба капризная, а карп – пылесос. Без улова не останемся!..
Вскоре Юрец с Семшовым отправились осматривать и прикармливать места для рыбалки, а Сашок и Жора разматывали снасти – новенькие карповые удилища с мощными катушками, подставки и сигнализаторы поклёвок, – всего в количестве восьми штук, по две на брата.

*****

Утром Махрохвост не лишил себя удовольствия подглядеть за новой компанией и, разумеется, пару раз высунул свою конечность. После этого эстафету принял уже Чешуйчешлёп, отыгравший свой номер как по нотам, наконец и Кило-на-больше обозначил себя роями идущих со дна пузырей… Однако, кроме парочки маленьких карпят, никто не сел друзьям на крючок.
– Что ж за напасть такая?! Не карпы, а фирменные засранцы! – Взбеленился Семшов.
– Ура! Точно! Знаю! Возьмём мы этих засранцев! – радостно подпрыгнул на месте Юрец.
Все уставились на него. Как всегда с прищуренным левым глазом, Сашок выдал:
– Да ладно! Ну-ка срочно делись снизошедшим на тебя откровением с товарищами!
– По несчастью…
– Да не вешайте головы, мужики! Выход найдён, как пить дать! Одна из самых модных вещей в Европе. Ну-ка Жора, пулей лети в местную аптеку за касторкой, я ещё лучше махни в райцентр и купи что-нибудь посовременнее, да посильнее.
– Тебя что это, запоры мучают?!
– Меня – нет, а вот рыбу – похоже что да.
– Погоди-погоди, ты что же это, хочешь нашпиговать рыбу слабительным, и сколь она не жри, есть ей будет хотеться ещё больше?!
– Именно! Тогда там, где будет наша прикормка, мы их оголодавших и подцепим!..

Друзья не стали откладывать выполнение плана на потом, и уже через три часа в воду летели бойлы, щедро сдобренные слабительными присадками. На утро довольные и предвкушающие долгожданную поимку парни вновь закинули свои снасти.
На дне в это время половина рыбьего населения мучилась что есть силы животом – все, кто успел дорваться до вчерашнего угощения. И если у большинства молодняка революция шла всё в животе, то у умудрённой опытом троицы накал страстей уже перетекал в область негодования!
– Как можно?! Подмешивать всякую дрянь в еду?! Это подло! Я ещё вчера почувствовал – привкус какой-то странный! – не унимался Кило-на-больше.
– Ага, конечно, привкус ему привиделся! А кто за двоих стрескал?! Раньше надо было думать! – добавлял градуса Чешуйчешлёп.
– Э-эх, вот если б они – да на лодке, я бы им показал! – неистовствовал Кило-на-больше.
– Ладно, что попусту языком молоть. Нужно найти управу на этих обормотов, а то в каждой дедушкиной кашке будет этакая дрянь мерещиться – вступил в разговор до того молчавший Махрохвост.
– И что ты делать намерен?! Отрастить лапы, вылезти на берег и вспороть их своим плавником?!
– Пока не знаю. Время покажет – утро вечера мудренее. Рыбий бог не оставит нас в беде…

*****

– Нда-а-а, это не водоём, а просто бермудский треугольник какой-то. То карпы эти здоровые пропали, теперь и всю рыбу как ветром сдуло. Не прокатила твоя задумка со слабительным – поди вся рыба лежит-болеет, не до жрачки. Дурень ты, дурень, и мы повелись! – скептично заметил Семшов.
– Ага, как ловить, так «Мне повезло!», а как неудача – так сразу я виноват. Ну кто ж знал, что местные карпы такие нежные. Нет бы – сделал свои дела – и на кормежку. Куда там – пропали! – Размышлял Юрец. – Ничего, есть у меня ещё одна задумка…
Остальные подозрительно покосились. И снова с прищуром на левый глаз, Сашок процедил:
– Ну-ну, Кулибин от рыбалки, излагай, чего уж теперь, не терять же неделю отпуска за зря.
– Жора, садись-ка ты в машину и дуй в райцентр. На этот раз – в зоомагазин!
– Неужто ты решил купить им средство от поноса? Боюсь что нам придется продать джип, прежде чем лекарства для золотых рыбок хватит на этот пруд, хе-хе-хе – злорадствовал Семшов.
– Да какое там! Pedygree Pal бери. Большую пачку, 40 кг!
– А на фига?! Неужто рыба его жрёт?!
– А то! В Европе уже 15 лет на Педигри-пал ловят, и каких, да сколько! Вся рыба наша будет!
– А может, пустая это затея? – засомневался Жора. – Я задолбался туда-сюда гонять из-за твоих замарочек! Лучше б с лодки попробовали!
– Да не парься, всё продумано! Они там роиться будут, а мы, если на удочку не возьмут, по-тихому подплывём и током шарахнем, как раз с твоей лодки!
Через полтора часа друзья сидели на берегу и решали, как лучше организовать процесс ловли на новую приманку.
– Да чего церемониться, сразу надо туда пол пакета высыпать! – разгорячился Юрец. – Я точно знаю, всегда они в Европе так делают!
– Задолбал ты всех со своей Европой!
– Может, действительно лучше сначала маленько, для пробы, с килограмм например. А то как со слабительным не попрёт, и чего? Только корм зря изведем, а у меня собака дома… – заметил Сашок.
– Тебе бы только своего пса накормить, зачем вообще на рыбалку поехал?! Нечего церемониться! Кинем туда за раз пол пачки – знаешь какое там месиво будет?! Замучаешься тягать, одного за другим! А нет – так током шарахнем, раз они на дне там такие упёртые!

*****

Всё пошло совсем не так, как предполагалось. Сплавали, засыпали – и… действительно забурлило, зашипело, вспенилось. Страсть как! Словно вода кипит! И спины, морды, плавники шевелятся, выныривают из воды, хвосты мелькают, пузыри идут, бульканье, брызги, прыжки, кувырки, вылеты, выверты, выверты, выверты… Казалось, вся рыба со всего пруда собралась в одном месте.
А на дне разум и вправду покинул рыбу – высшие покровители устами инстинкта командовали: «Ешь! Ешь! Больше! Быстрее!». Но через 10 минут небо заволокли невесть откуда взявшиеся тучи… Начал греметь гром, сверкать молнии, и поймать на длинное удилище помимо севшего карпика ещё и заряд в миллион ватт никто не рискнул. Рыбалка была отложена на завтра.
– Вот тебе на! Опять прогорели! – искренне возмутился Жора.
– Ничего-ничего, тут погода подвела, ну кто знал?! – оправдывался Юрец.
– Да просто-напросто надо было в барометр заглянуть, зачем тогда эта железяка у меня в багажнике болтается?!
– А что сам не вспомнил?! – парировал Юрец. – После-то все умные! Ладно, эффект был, отрицать никто не станет. Вторую половину засыплем – и всё получится! На лодке перед обрывом встанем и будем ловить, как бурление начнётся. А не поймаем упёртых рыб – вот электро-удочка, долбанем так, что мало не покажется!..
Полные планов и предвкушений, друзья улеглись спать.
… В это время у Махрохвоста начал чесаться живот в четырех местах сразу, да и всё тело зудело, словно он подхватил кожную инфекцию; даже на голове, над глазами, драло так, словно сквозь неё росли рога. Не рога! Когда он увидел подплывших Чешуйчешлёпа и Кило-на-больше, всё стало ясно. С приходом сумерек они сделали свой первый шаг на сушу… Шаг материализовавшегося карпа-ликантропа.

*****

– Эх, мало мы пробыли на суше! Ни привыкнуть толком, ни осмотреться. Темнотища – хоть глаз выколи! И как они всю жизнь здесь обитают?! Это ж свихнуться можно!.. – больше остальных удивлялся Чешуйчешлёп.
– Спокойно. Это была первая вылазка, сегодня ещё один заход будет. Нужно остерегаться и всё разведать. А первый удар мы им в воде нанесём! – выдал Махрохвост.
– И надерём им задницы! – подвёл итог Кило-на-больше.

*****

На утро всё повторилось: засыпали корм, и забурлило, забурлило… Молодняк косяками шёл поглощать халявное съестное. Встав на большой 5-ти местной лодке недалеко от места пиршества, Юрец и Сашок закинули удочки. Жора с Семшовым ловили с берега. Все впились взглядами в поплавки и сигнализаторы.
Тут от бурлящего водоворота отделились три тени, вспарывающие плавниками, как в «Челюстях», водную субстанцию, и направились прямиком к лодке.
– Глянь-ка! Похоже три самых больших плывут прямо к нам! – пока ещё без какой-либо боязни, полный надежды произнёс Сашок.
– Брось! «Таких волосатых щук не бывает»! Посмотри – вода прозрачная, а они чёрные какие, ондатры поди, и плывут враскоряку. Только рыбу пугают. Нажрались теперь и у-у-а-а! – потягиваясь и зевая, лениво бросил Юрец. – Ща, ща начнётся.
– Какой он догадливый! – промелькнуло у Чешуйчешлёпа. – Прав был Махрохвост, сначала на воде, а после уж тех, на берегу, с их большим железным «камнем» вместе!..
Две тени ушло под воду, а у третьей плавник показался наверх, пуская большую волну. Махрохвост метил аккурат на нос лодки.
– Харош! Очнись! Какие ондатры! Эти карпы совсем из ума выжили, этот явно идёт на таран!
– Да ладно?! Уверен?!! Ты прав! Вот он псих! Выгребать надо! Скорей, скорее! Но почему же?! Что за чертовщина?!
– Что ещё? Греби, греби!
– Я не могу, кто-то словно держит лодку!
– А-а-а-а-а!!!
За прикреплённую по боковому периметру лодки спасательную веревку с обеих сторон держались по две невероятно страшных собачьих лапы, а то, откуда они произрастали – было… Даже не карпом! А чем-то, отдалённо его напоминающим: проросшие сквозь чешую чёрные жёсткие волосы, собачьи уши на голове, ужа-а-а-ас! Юрец что есть сил налегал на вёсла, но два речных исполина словно пригвоздили лодку к месту.
Махрохвост на максимальной скорости влетел в нос, продрав насквозь первый баллон, попутно свалив за борт Сашка. Юрец замер с вёслами в руках, не понимая, что происходит. Махрохвост пошёл на второй круг. Наконец стопор отпустил Юрца, и он кинулся к рюкзаку – там лежала электро-удочка. Махрохвост шестым чувством понял неладное, и, сам толком не зная, что намерен делать, выпрыгнул из воды. Пролетая рядом с Юрцом, он как всегда махнул головой – что есть мочи, – и на мгновение зубы прорезались в глотке! Он впился в руку, Юрец взвыл от ужаса и боли и выпустил удочку – она мгновенно улькнула вниз.
В это время Сашок самостоятельно взобрался на пока ещё лодку и опасливо озирался за борт – лапы, держащие лодку, исчезли. Тут нечто страшное, толстое и неуклюжее вылетело из воды, рухнув всей массой на удочки, с треском посыпавшиеся на дно лодки. Ловко спружинив и оттолкнувшись лапами, Кило-на-больше спрыгнул обратно в воду. В следующий миг Махрохвост и Чешуйчешлёп докончили разгром, взяв по одному баллону на брата – воздух с громким хлопком вырвался наружу. Все снасти пошли ко дну, а Юрец и Сашок барахтались, цепляясь за остатки резины.
– Бросать надо и к берегу рвать! Может поспеем!
– Пошли! Ребята-а-а, на помощь! – и они одержимо, объятые суеверным ужасом, погребли к берегу.
Но не тут-то было! То и дело из-под воды кто-то хватал их за ноги, за руки, кусал зубами и рвал когтями одежду… Словно стая летучих рыб, три карпеца лихо соревновались в производстве брызг, нагоняя страха и на без того натерпевшихся горе-рыболовов.
– Да что там у них такое стряслось?! – поражались Жора с Семшовым.
Всё произошло буквально за минуту. Наконец все в лохмотьях, изодранные, искусанные и насмерть перепуганные, Сашок и Юрец были вытащены из воды. У обоих зуб на зуб не попадал, а на лицах читалось, что они повстречали в воде Мегалодона.
– Что за фигня?! Как вы умудрились лодку потопить?! Поди электро-удочкой не туда шарахнул?!
– Это ещё что такое?! Не похоже на удар током, вас покусал никак кто? Вас там чего, карпы покусали?! Ха-ха-хехх!.. – удивлённый столь удачной шуткой, Семшов пытался справиться с весельем, не соответствовавшим ситуации.
– Чего угораешь?! Не карпы! Звери какие-то! Зубастики отдыхают! Я тебе точно говорю! – орал Юрец.
– Ладно-ладно, ты не кипятись. Это у тебя сейчас шок! Сейчас отдохнёте и разберёмся – кто там на вас напал. Удочки многонько стоят, в копеечку влетели. Там, где вы потонули, ямы нет ещё, достанем.
– Хана твоим удочкам, они их сожрали!
– Как же это?!
– Да вот так! Валить надо, а не лясы точить. А потом керосина в пруд, и поджарить его на хрен!
И всё-таки друзья остались. Обработав раны, Юрец с Сашком, облачившись в покрывала, залезли в машину. Семшов с Жорой собирали береговые снасти и прикидывали – как и кто полезет нырять за удочками, а также к какому врачу везти обезумевших друзей.
– Звери, чудища?! Нет, ты слышал?! Током шарахнуло, вот и приглючило – на месиво насмотрелись это, на бурление. Юрец же поди и запорол всё, а теперь лодку не хочет новую покупать, вот и идёт в отказ, напридумывал с три короба. За ним не заржавеет – размышлял Семшов.
– Ну не знаю, не знаю. Странно это всё…

*****

В небесной канцелярии раздался звонок…
– Безобразие! – неистовствовал апостол Павел.
– Что заставило Тебя выйти из себя, сын мой?
– Да уже вторая просьба за неделю, безо всякого согласования, в незапланированное время!
– Что же стряслось?
– Да опять местный рыбий бог звонил, смотрящий по юго-восточной части центрального российского округа, снова дождика просил подкинуть, с тучами, громом и молниями! Безобразие! Я же не Перун и не Зевс в конце концов!
– Не кипятись, сын мой, лучше подкинь водички. В центре сухо, обгоним график на недельку, беда ли?..

*****

Небо вновь резко заволокло невесть откуда взявшимися тучами, подул сильный порывистый ветер, листья предательски зашипели, небо прорезала молния и раздался оглушительный грохот. Прикрывая глаза ладонью, чтобы не запорошило, Семшов печально обвёл напоследок водоём прощальным взглядом:
– Не судьба нам половить здесь рыбки. Пора сваливать. Ой, а что это к нам бежит?!
Сквозь занявшийся на песчаном пляже смерчик на них неуклюже неслись три расплывчатых очертания. Через мгновение Семшов оказался сбит с ног чем-то огромным, склизким и волосатым. Рядом корчился от боли Жора, которому Махрохвост с разбега подрезал ногу. Вместе с Чешуйчешлёпом они ринулись к машине, наметив для нанесения удара колеса. Уснувшие было после пережитого Сашок и Юрец проснулись от сильного толчка.

– Началось!..
– Это был не сон?! А-а… – крик оборвал хлопок от лопнувших на этот раз уже передних колёс.
В это время Семшов отчаянно пытался скинуть с себя большое толстое животное, придавившее его к земле и пытающееся укусить его за ухо. Вместе с подоспевшим Жорой они скинули мутанта в сторону и кинулись к машине. Пнув с размаху одного из чудовищ, они оказались внутри.
– К-к-ключ-чи-и! Быстро!
Махрохвост и Чешуйчешлёп уже разбегались для тарана окон. Однако машина резко рванула с места, и повезло лишь Кило-на-больше – он успел запрыгнуть на капот, пробив лобовое стекло. Перебарывая ужас, Жора ногой выпихнул морду из трещины. Кило-на-больше вцепился было в дворники, но на крутом повороте свалился вместе с ними в кювет.
… Словно побывав на съемках очередной голливудской страшилки, парни неслись что есть духу по проселку на большую дорогу – прочь, прочь отсюда! А Юрцу сквозь раскаты грома отчетливо слышался доносящийся сзади собачий лай – низкий, надрывный, словно впервые вырывающийся из пасти…

*****

Вся бедовая компашка начисто утратила интерес если не к ловле рыбы, то карпов точно. А местные лишились выступлений своих любимцев – не устраивают они больше красочных утренних представлений. Но мальчишки нет-нет, да и сыпанут то там, то здесь куль собачьего корма в воду… Ширится и обрастает деталями легенда – кто, когда, в каком месте видел этих загадочных созданий – карпов на четырёх лапах, с проросшими сквозь чешую жёсткими чёрными волосами и стоячими собачьими ушами… В общем, Лохнесс отдыхает – made in Russia, карп-ликантроп (с).

Июль 2008
14.08.08
01:02 17.08.08
01:35 19.08.08
23:32 23.08.08
19:02 09.09.08
15:10 10.09.08
01:22 20.09.08